Михаил Степанович Матиасевич

Командарм Михаил Степанович Матиасевич похоронен на Лукьяновском кладбище

Интересная статья о Матиасевиче

Матиасевич Михаил Степанович (23.05 (04.06).1878 — 05.08.1941). Из семьи военных. Уроженец Смоленска. Полковник Русской армии. Активный участник Гражданской войны.

Образование получил в Ярославском кадетском корпусе (1900). Окончил Одесское пехотное юнкерское училище. В 1904 году добровольцем отправился на фронт, герой Русско-японской войны. Будучи поручиком 220-го пехотного Епифанского полка в бою на р. Шахэ был тяжело ранен японской шрапнелью: получил два ранения и тяжелую контузию.

Участвовал в Первой мировой войне. Командовал ротой, батальоном на Западном и Северном фронтах. 4 раза ранен. Полковник (пр. 07.1916). В 1917 командовал 717-м пехотным Сандомирским полком (4-й очереди; 180-я пех. дивизия, 34-й арм. корпус, 5-я армия, Сев. фронт).

В 04.1918 вступил в РККА. Помощник военрука (позже военрук) Витебского отряда Западного участка завесы. Командовал бригадой 1-й Смоленской пехотной дивизии, а позже и всей дивизией. 17.09.1918 вместе с дивизией прибыл в состав 5-й армии Восточного фронта. Штаб Смоленской дивизии был преобразован в штаб правой группы 5-й армии, причем Матиасевич стал командующим этой группой. За взятие Бугульмы группа войск Матиасевича получила благодарность от РВС 5-й армии. Осенью 1918 Правая группа войск была преобразована в 26-ю стрелковую дивизию, а Матиасевич становится ее начальником (с 07.11.1918). Руководил дивизией при взятии Уфы (31.12.1918) и оборонительных боях весной 1919. В 04.1919 получил отпуск по болезни. Возглавлял 7-ю армию Западного фронта, отбрасывавшую от Петрограда войска ген. Юденича (01.07-26.09.1919). Командовал 3-й армией Восточного фронта (07.10.1919-15.01.1920), участвовал в боях за Омск. После взятия Омска 3-я армия была расформирована (30-я и 51-я стр. дивизии переданы в состав 5-й армии, а прочие части составили 1-ю революционну армию труда). Командующий 5-й армией (08.02.1920-27.08.1921), разбившей остатки войск Колчака, а так же Азиатскую дивизию ген. Унгерна. С 11.1921 — начальник Казанской военной школы, с которой в 1922 переехал в Киев. В 02.1922 - 04.1924 — начальник Высшей объединенной военной школы имени С.С. Каменева. С начала 1924 в отставке по болезни (персональный пенсионер). Проживал в Киеве. В 1925 подал в ГУВУЗ рапорт о принятии на службу, но получил отказ. В 1926-1930 читал лекции в Киевском институте Народного Образования. В 1929 окончил Курсы совершенствования Высшего комсостава.

В 01.1931 был арестован по делу «Весна». Вину не признал. Приговорен к 10 годам ИТЛ. Через 2 года освобожден. В 1937 вновь арестован. В 1940 освобожден "за отсутствием состава преступления".

Награды: ордена Св. Станислава 3-й ст. (06.12.1912); Св. Анны 4-й ст. (11.12.1904); Св. Анны 3-й ст. (19.01.1915); Св. Станислава 2-й ст. с мечами (30.09.1916); Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (13.11.1915); Св. Анны 2-й ст. с мечами (24.11.1916); Св. Владимира 3-й ст. с мечами (18.09.1917).

Умер в Киеве. Похоронен на Лукьяновском кладбище Киева.

Трижды командарм и четырежды победитель.

На одной из центральных аллей Лукьяновского кладбища в Киеве стоит небольшой белый памятник со скромной надписью: "Михаил Степанович Матиасевич, 23.05.1878-5.08.1941, Мир праху твоему". Кто такой Матиасевич, думаю, сейчас никто и не скажет. Да и в те годы, когда жил Михаил Степанович, он был малоизвестен. Но если сравнивать по значимости всех похороненных в столице Украины советских военных, то, пожалуй, М. С. Матиасевич должен занять второе место - после Ватутина. Потому что он был трижды командармом - 7-й, 3-й и 5-й армий. А еще - четырежды победителем: Юденича, Колчака, Унгерна, Бакича...

НАСТОЯЩИЙ РУССКИЙ ОФИЦЕР.

Смоленский дворянин Михаил Степанович Матиасевич прославился на поле брани, а притом - на всю империю - еще в Русско-японскую войну. Будучи поручиком далекого тылового гарнизона, с началом войны Михаил Степанович добровольно отправился на фронт. Получил под свое командование роту 220-го пехотного Епифанского полка. В битве под Ляояном его тяжело ранили: была пробита насквозь грудь, перебиты обе руки, контужена голова. Никто из врачей не верил, что молоденький офицер выживет. По особому распоряжению Николая II после длительного лечения он был откомандирован курсовым офицером в Виленское военное училище: для назидания молодому поколению как образец чести, храбрости, героизма, стойкости и выдержки русского офицера.

В начале Первой мировой войны Матиасевич вновь добровольно отбыл на командную должность в армейскую пехоту. Начал войну командиром батальона, закончил - командиром 726-го пехотного Усть-Наровского полка. В конце 1917-го, когда многие офицеры были изгнаны солдатами из армии, подчиненные Михаила Степановича утвердили его в прежней должности. С остатками своего полка Матиасевич перешел в Красную Армию.

Полковник Матиасевич пришел в РККА по велению сердца. В семье Михаила Степановича издавна культивировался дух бунтарства - его родная сестра была политкаторжанкой. Он стал одним из первых советских полководцев. Вернувшись на родину, начал формировать 1-й Смоленский полк для защиты Отечества от немцев, затем - бригаду, дивизию...

1 июля 1919 года, когда Юденич предпринял второе наступление против красного Петрограда, Матиасевича назначили командующим 7-й армией, защищавшей колыбель революции. Ответственнее должности в то время в Советской России не было. И Михаил Степанович полностью оправдал доверие большевиков: в течение считанных дней разбил белые полки и заставил их уйти в Эстонию (впрочем, справедливости ради нужно сказать, что у красных в то время был троекратный перевес в силах).

После победы под Петроградом бывшего полковника назначают на Восточный фронт. Командуя 3-й армией, он добивает остатки войск адмирала Колчака, затем во главе 5-й армии - ряд белоказачьих и белопартизанских формирований на Дальнем Востоке.

После гражданской войны красный командарм Михаил Степанович Матиасевич оказался не удел. Сначала его назначили начальником Казанской военной школы, с которой он приехал в Киев. Но Михаила Степановича сместили с должности начальника, освободив место для другого красного генерала, попавшего в незаслуженную опалу, - бывшего командующего Восточным фронтом В. А. Ольдерогге. А после прихода в школу партийных кадров Матиасевича вообще понизили, назначив на должность обычным преподавателем. Не стерпев обиды, он ушел на скромную пенсию, жил на нынешней киевской улице Ярославов Вал и занимался огородом.

ГОЛГОФА ГЕРОЯ.

В январе 1931 года бывшего полковника Матияаевича задержали по абсурдному обвинению в участии в контрреволюционной офицерской организации. В то время арестовывали всех бывших генералов и офицеров русской армии - независимо от их заслуг перед большевизмом. Естественно, Михаил Степанович отрицал предъявленное ему чудовищное обвинение, но следователи настаивали на своем. К тому же применили пытки: "стойку" (положение стоя без сна, с руками по швам, на протяжении многих суток), "стульчак" (сидя на корточках до потери сознания) и т. д. Но Матиасевич не признал себя виновным. Тем не менее в недавно обнаруженных в Государственном архиве Службы безопасности Украины протоколах допросов полковник рассказал о своей службе в Красной Армии и незаслуженном отношении к нему со стороны большевиков. Вот этот уникальный исторический документ:

"В дни Октябрьской революции единогласно избран командиром полка. В марте 1918 - помощник военрука Витебского военного района. В августе 1918 вызван под Казань и назначен командующим правой группы войск 5-й армии. Группа, скоро мною переорганизованная в 26 стрелковую дивизию, была оплотом 5-й армии, как при движении ее вперед до Урала, так и при ее отходе к рубежу р. Волги. После Красногорской измены назначен в июне 1919 командующим 7-й армии. По овладении Ямбургом и Псковом вновь срочно назначен на Восточный фронт командующим 3-й армии, где шло большое отступление. После упорных и успешных боев сошлись в Омске с 5-й армией, в которую влилась 3-я, а я назначен командующим 5. Участвую в переговорах с чехословаками, в событиях расстрела Колчака. Дойдя до Иркутска и Забайкалья, руковожу организацией, снабжением и Главкомом армии ДВР, затем то же самое, но с подчинением мне Главкома Монгольской Народно-революционной армии. Руковожу занятием Урги, пленением барона Унгерна и разгромом его больших конных сил.

а) В этот момент член РВС армии Грюнштейн совершает два возмутительных поступка в отношении Монгольского Главкома (партийца к тому же) и начальника административно-хозяйственного отдела штарма 5. Меня поддерживает другой член РВС Б. З. Шумяцкий.

Результат: меня и Грюнштейна, т. е. и правого, и виновного, исключают из армии.

б) К этому времени учреждена должность Помглавкома по Сибири, и вместо В. И. Шорина временно исполняющим должность был Афанасьев. Монгольскую операцию я проводил вопреки нелепому приказу Афанасьева и наперекор мнению, для меня, конечно, необязательному, моих подчиненных. Афанасьев получил выговор от Главкома, а Монгольская операция закончилась блестяще.

Результат: меня по дороге в Москву задерживают в Ново-Николаевске и спрашивают, а что мною делалось для подготовки Монгольской операции, и так ли она была обеспечена, как надо. Объяснением моим остались недовольны и Ордена Красного Знамени были даны всем, в том числе и Афанасьеву, кроме меня. Наштарм 5 Любимов писал мне: "Вы только один заслужили орден, а получили его все, кроме Вас".

в) Несмотря на решительное мое возражение, меня назначают по ГУВУЗу на школу С. С. Каменева. В этой колоссальной, на полторы тысячи командиров, школе одних стекол без расходов для казны (шефы, вечера и проч.) вставлено было 5.000, восстановлена сеть отопления, воды, канализации и после упорной моей почти трехлетней работы школа стала лучшей среди этого типа в РСФСР.

Результат: приезжает новый комиссар А. А. Винокуров. На второй день заявляет о назначении нового (своего) начхоза и ряда других лиц. Я категорически воспротивился, отправляется доклад в ГУВУЗ с инсинуациями по моему адресу. Месяц спустя узнаю, что на заседании бюро ячейки "Винокуров" пытался провести неблагоприятную для меня резолюцию, и когда она не была принята, лично отправляет новый доклад на меня, мне неизвестный. Не мирясь с такой обстановкой работы, прошу кого-нибудь из нас снять. Мне не отвечают, а нас оставляют.

г) Подорвал здоровье. Впервые после Германской войны, ран, гражданской войны, работы в школе попросил по нездоровью на месяц отпуск. Главнач ВУЗ Д. А. Петровский отказал.

д) В Харькове на съезде у меня случился первый обморок. Через месяц в Киеве в купе вагона самого Д. А. Петровского - второй, снова прошу отпуск. Получаю из Москвы резолюцию: "Разрешается с непременным пребыванием в Киеве" - словно я арестованный. Д. А. Петровский явно не хотел пускать меня в Москву.

е) Утаивал от своих подчиненных всегда с этого времени подавленное у меня моральное состояние с резко развивающимся нездоровьем, по совету врачей я оставил службу и поселился в дачных условиях.

Год с лишним спустя, оправившись, подаю рапорт через ГУВУЗ (начальник уже Н. Н. Кузьмин) о принятии вновь на службу. Копию рапорта через Гарфа В. Е. переслал С. С. Каменеву с просьбой поддержать меня.

Результат: "отказать". Резолюция Командного Управления РККА. Этот удар был столь неожидан и обиден, что я его скрыл даже от своих старших детей.

ж) Меня всегда бросало в жар, когда меня спрашивали, почему у меня нет Ордена Красного Знамени, а за вопросом всегда скрывалось подозрение, что за мной что-то значится неблаговидное...

"В 20-е годы"... я не имел никакого служебного положения, значит, не имел ни сослуживцев, ни подчиненных. Целиком зависел, как и всякий преподаватель, от военруков вузов, которые могли дать лекции на 5 р. -500 р. - 1500 р. и более и могли вовсе не давать их....

"Не менее я подчеркиваю другой момент моего положения. Родная моя сестра - член общества политкаторжан, старшие сыновья, хотя и выделившиеся из моей второй семьи, живут самостоятельно, партийцы, у меня есть дружеские еврейские знакомства; всем известна в организации моя долгая и рьяная служба в РККА. Эти 4 пункта всегда вызывали резкое недоверие ко мне со стороны многих членов, а со стороны некоторых и прямую неприязнь".

* * *

Несмотря на революционные заслуги, одного из первых красных командармов так и не пощадили. Ему дали 10 лет лагерей. Жена Матиасевича, Мария Степановна, два года обивала пороги кремлевских вождей, пока этого выдающегося советского военачальника не освободили из заключения. Но в 1937-м его вновь арестовали - по старому обвинению. Матиасевич опять ни в чем не признался. Тем не менее за решеткой ему пришлось провести еще более двух лет. Лишь в 1940 году его выпустили - "за отсутствием состава преступления".

Михаил Степанович умер в начале Великой Отечественной войны на руках у жены. Один из его сыновей погиб на фронте. Второй, Алексей Матиасевич, стал подводником. Нынешние потомки Михаила Степановича - также весьма известные в России ученые. Помнят ли они своего киевского предка-командарма? Наверное. К счастью, могила Матиасевича всегда ухожена.

Ярослав ТИНЧЕНКО, Газета "Ведомости".

Супруга - Мария Степановна Матиасевич (1899 - 1993)