Быкова Наталья Иосифовна

Выпускница МГПИ, учительница русского языка и литературы в школе № 1214 г. Москвы (Мосфильмовская улица, 21)

Она называла себя человеком прошлого века. Терпеть не могла гаджетов в школе, выстраивающих стену между учителем и учениками, мешая подлинному общению. «Человеку-учителю необходимо видеть живого ученика. Так же, как влюбленному необходимо видеть свою жену, а не резиновую куклу идеальной красоты». Она умела на своих уроках в известном, хрестоматийном обнаруживать вместе с учениками новые смыслы и тайны.

Признавалась, что профессия учителя — ее любимая профессия: «Просто я оказалась на своем месте — такое везение случается». Школа и ученики и были любовью всей ее жизни. И сын, Дмитрий Быков, разумеется. Ее гордость, продолжение, писатель и учитель, у которого мечтают учиться, один из самых ярких талантов страны, подозрительной ко всякого рода оригинальности мышления.

Она знала множество педагогических секретов. Как успокоить галдящий класс. Как научить детей самостоятельно думать. И учиться. Как воспитать вундеркинда в домашних условиях. 

Новая газета 

Собеседник

"Вот часто говорят, что учитель должен любить детей. На мой взгляд, это очень спорное утверждение. Я вам признаюсь: я не люблю детей. Точнее, я вижу в них взрослых людей, во многих отношениях они взрослее меня."

«Если все обучение по телевизору, то и аттестат зрелости тебе покажут по телевизору… Нет ничего выше, чем прелесть человеческого общения. Мне нужен ребенок. И я полагаю, что я ему нужна».

О профессии учителя : «Просто я оказалась на своем месте — такое везение случается».

Дмитрий Быков, сын

"Мать — это главный учитель, которого я встречал в своей жизни. Надо быть как она. Вот и все."

" Она слушала все мои эфиры и подробно их мне комментировала. Это вообще первый в моей жизни эфир, который она не слушает. А может быть, слушает. Поскольку у меня есть некоторый, можно сказать, загробный опыт, я в существовании бессмертия души уверен абсолютно. У меня есть ощущение, что она бы одобрила этот разговор..."

"Я всегда думал и думаю, что главное в человеке — это интеллект. Потому что совесть это интеллект. Совесть напрямую зависит от ума. Потому что ум — это воображение, умение поставить себя на чужое место.

И этот ум матери, ее потрясающая память, ее волшебная способность сопоставлять разные отдаленные тексты, ее волшебное умение поставить себя на место героя и сострадать ему, умение выдумать сказку воспитательную, на этих сказках я вырос...

Это создавало пространство волшебное, огромное. Понимаете, с большинством людей общаешься - как будто бьешься головой о стену, к тому же выкрашенную темно-коричневой краской. Разговаривая с матерью, я блуждал в саду . И это так было всегда.

И что еще важно - она, как всякая нормальная свекровь, по-началу не принимала моих жен. И всегда находила в них хорошее, проникалась к ним и постепенно начинала их любить за то, что они меня терпят…"

Андрей Быков, внук:

"Наталья Иосифовна навсегда сохранится в моей памяти как очень любящая, чрезвычайно заботливая бабушка и мать, которая меня лично очень сильно удивляла абсолютно не угасающей страстью к своему делу – учительству и литературе.

Но особенно я бы выделил все-таки ее любовь к своему делу. Даже когда я уже был в старшей школе, Наталья Иосифовна сохраняла очень хорошую учительскую хватку, она была действительно классным педагогом и не давала мне в этом плане спуску. Она сама всегда много читала, просила приносить ей новые книги, с удовольствием обсуждала их с нами. Она очень любит… любила детективы, у нее было полное собрание сочинений Агаты Кристи. 

Бабушка очень интересовалась в принципе всей современной литературой, но, по моим наблюдениям, детективы занимали ее особенно сильно.

У Натальи Иосифовны было свойство, присущее многим бабушкам: стремление всех накормить. У нее всегда для нас, внуков, были припасены конфетки. И когда мы с моей сестрой Женей приходили к ней, бабушка угощала нас и давала конфеты с собой, без них не отпускала.

По семейной традиции, каждый Новый год мы отмечали все вместе у нее дома. Всегда была елка, мы включали телевизор, даже обращение президента смотрели… с ироничными комментариями. Иногда папа приглашал гостей. На столе всегда были классные салаты, больше всего мне нравились бутерброды с маслом и красной рыбой. Я эти ее бутеры обожал с детства! Бабушка всегда имела собственный взгляд на все произведения, все события. До последнего дня сохраняла живой ум и любопытство к событиям в мире, в литературе, в искусстве, в школе. Новости она или узнавала от кого-то из нас, или получала их по радио, так ей было удобнее. Она комментировала последние события и часто была недовольна происходящим в стране, ругала Путина. У нас в целом сложилась довольно оппозиционно настроенная семья.

Наталья Иосифовна и мой папа – два человека с очень твердым характером, местами неудобным. Иногда у них были конфликты, они горячо спорили при мне из-за каких-то литературных вопросов. Она могла его подколоть касательно его книжек, какой-то неточности, которую он, как ей казалось, допустил. Иногда я думал: «Ой, как же так они ругаются?!» Но через пять минут они снова пили вместе чай, как ни в чем не бывало, и мило беседовали. Это не были типичные взаимоотношения доброй матери и сына. Папа и бабушка – два упрямых, но очень любящих друг друга человека.
Источник: https://sobesednik.ru/obshchestvo/20210408-lyubila-syna-i-rugala-putina-u
© Sobesednik.ru

Екатерина Кевхишвили, супруга публициста Дмитрия Быкова 

– Впервые я увидела Наталью Иосифовну на заключительном этапе ВОШ по литературе. Нашу региональную команду не отпускали, кажется, ни на какие дополнительные мероприятия: подготовка к турам была важнее. «Ну хоть на Быкова с мамой можно?» – спросили мы. – «На Быкова с мамой можно». Через несколько лет я узнаю, что она не приемлет никаких сантиментов и гордится званием «матери», отчасти презирая говорившееся всегда из позиции слабого «мама». Она сидела на сцене как икона современной педагогики – величественно сияла и освещала сына. А через два часа в холле пансионата вдруг оказалась на расстоянии вытянутой руки: как всегда бывает, стайка презревших чувство такта школьников намертво прилипла к уже отвыступавшим спикерам.

Нас – о чудо! – усадили пить чай, Наталья Иосифовна раздала подаренные ей только что конфеты (стоит ли говорить, что конфеты эти моментально сакрализовались и были признаны запрещенными к употреблению в связи с высокой символической ценностью?). И что тут началось… Я совершенно не помню, о чем был весь тот разговор – эмоциональное сильнее рационального – но ярко помню само шоу, которое устроила Наталья Иосифовна.

Поняв, что вопросов у нас больше нет, но уходить мы никуда не собираемся, она вдруг спросила у сына какую-то окололитературную ерунду – он, не отрываясь от чая, лениво ответил. Потом спросила что-то еще, уже улыбаясь в предвкушении взрыва, – Быков ответил вновь, но уже не так лениво. Не знаю, как именно это случилось, но на каком-то вопросе не до чаю стало всем: она лихо провоцировала, он мгновенно отвечал – это было похоже на фехтование и на парное фигурное катание одновременно. Закончилась эта схватка, как теплый летний дождь, – внезапно. В моей голове, помню, приятно зачесалось – мысли лезли, как грибы после теплого летнего дождя. Это был мой первый урок от нее. Думала ли я, что когда-нибудь она будет учить меня готовить очхор, настаивать наливку на черноплодке, создавать белый шум из подручных предметов – для спокойного сна малыша. Могла ли я представить, что буду учиться у нее самым важным вещам?

Она была внимательной подругой (тактично давала выговориться и в нужные моменты задавала точные, нужные вопросы), заботливой бабушкой (безупречно угадывала с подарками: даже крохе Шервуду самые мягкие комбинезоны выбрала и подарила она), мудрой свекровью (обладала незаменимым умением незаметно и вовремя дать совет, завуалировав его под историю из собственной жизни), гениальным учителем (свидетелей тому не сосчитать). Но, как мне кажется, все, кто знал ее в этих ролях, чувствовали, что она показывает ровно столько себя, сколько считает достойным того или иного собеседника. Настоящую ее знал разве что ее сын. Она могла часами вести неторопливую светскую беседу: о погоде, о новостях (всегда включено радио), о книжных новинках (всегда все читала сначала она, а уже потом Быков); но как только речь заходила о чем-то, что ей действительно интересно, как мгновенно менялось ее лицо, как ускорялся темп беседы! Какие педагогические споры с сыном разгорались на кухне после ее урока с отстающим учеником; какие стратегии строились, когда Быков получал особенно талантливый класс!

Как разлетались по разным комнатам два этих непримиримых спорщика и как спустя считанные минуты, обдумав новые аргументы, практически набрасывались они друг на друга. Образ иконы педагогики в моих глазах усложнялся и дополнялся образом иконы материнства. Если ей не нравилось то, что делал или собирался сделать ее сын, она говорила об этом максимально прямо и обычно довольно резко, но – только ему. Всем остальным она демонстрировала величественную и сияющую гордость за сына – за все его поступки, за все его книги и слова, за то, каким человеком он растет. 

Как-то летом мы приехали к ней в гости в подмосковный санаторий и всеми вместе пошли гулять к пруду. У пруда, естественно, обнаружилось, что Быкову очень надо в него влезть. Наталья Иосифовна, не скупясь на выразительные средства, объяснила, почему этого делать не надо: грязно, прохладно, никто не купается, а если иногда купается, то заходит с другого берега, раздевалки далеко, спуска в воду нет, только утки плавают – и ты с ними будешь.
Конечно, Быкова это не остановило, и он под укоры и наставления матери таки поплыл. Через какое-то время к Наталье Иосифовне подошли знакомые, желая узнать, куда же она так внимательно смотрит. Она улыбнулась и гордо ответила: «Видите вон ту точку на воде? Это плывет мой сын».
И это, пожалуй, метафора всего ее материнства: всю жизнь смотреть с берега, как плывет ее сын, охранять его невероятной любовью и безумно им гордиться. А потом устраивать ему хорошую взбучку на берегу. И отправлять в новый заплыв – и гордиться еще больше. С точки зрения современной педагогики, это, конечно, совсем не педагогично: где-то это травмирует, где-то создает нездоровую атмосферу соперничества. Но тут приходится признать, что быть хорошей матерью – это вообще не педагогично. Педагогика – наука о воспитании чужих детей. Наталья Иосифовна создала уникальную школу материнства – нам теперь идеи этой школы развивать. А она так и будет следить за нами с берега и, дай Бог, в минуты сомнений подсказывать, куда плыть.

Источник: https://sobesednik.ru/obshchestvo/20210409-zhena-bykova-o-ego-materi-ya-n
© Sobesednik.ru