Шкабара Екатерина Алексеевна

Автор: ДНИТИИ

Екатерина Алексеевна Шкабара ( 01.12.1912 – 21.11.2002) - украинский кибернетик, один из создателей первой в континентальной Европе электронно-вычислительной машины «МЭСМ» . Лауреат Премии НАН Украины имени С. А. Лебедева (1991).

К. А. Шкабара родилась 1 декабря 1912 в городе Хотин Бессарабской губернии в семье агронома, впоследствии профессора Киевского мелиоративного института, многолетнего заведующего Опытной лукознавчою станцией в с. Козаровичи под Дымер(Киевская обл.) Шкабары Алексея Степановича и Папашикы Татьяны Ивановны. В 1925 А. С. Шкабара переехал в Киев, где в 1933 года, в котором был репрессирован, занимал должность заведующего кафедрой лукознавства Киевского мелиоративного института, а семья с отчимом переехала в Харьков .

В Харькове Екатерина окончила 12-ю школу-семилетку с украинским языком обучения. После окончания школы поступила в электротехнический техникум, а затем в 1932 году в Харьковский электротехнического институт (ХЭТИ), который закончила с отличием в 1938 г.

С 1938 работала заместителем начальника электроцеха завода на Урале в городе Верхняя Салда неподалеку от Нижнего Тагила . Настройка оборудования завода осуществлялось при участии американских инженеров, которые руководили монтажом современной на то время техники со сложной релейной автоматикой . После отъезда американцев ей пришлось самостоятельно решать проблемы сбоев в работе оборудования, что стало первым серьезным профессиональным испытанием по работе со схемами электрической автоматики.

Во время войны работала в Нижнем Тагиле на снарядном заводе № 63 в КБ заведующим физико-технической лаборатории, испытывала качество оболочек снарядов новыми магнитными методами. Это способствовало тому, что Екатерина Алексеевна впоследствии выбрала путь ученого. В 1943 она поступила в аспирантуру в Свердловске .

Впоследствии из-за болезни сына Анри, требующей квалифицированного лечения, Екатерина Алексеевна переехала в Киев, где жила сестра её отца и перевелась в аспирантуру Киевского института энергетики АН УССР . Её научным руководителем стал легендарный С. А. Лебедев.

После защиты кандидатской диссертации в 1948 Екатерина Алексеевна в составе группы С. А. Лебедева стала непосредственным участником проекта создания первого в континентальной Европе ЭВМ «МЭСМ» (Электронная вычислительная машина «Малая электронная счетная машина") - прообраза и предка современного компьютера . Она была руководителем разработки и наладки устройства управления «МЭСМ» и системы управления запоминающим устройством на магнитном барабане. В 1951 АН УССР и АН СССР представили на соискание Сталинской премии (по закрытой тематике) создателей МЭСМ академика С. А. Лебедева и его ближайших помощников Л. Н. Дашевского и Е. А. Шкабара. Однако по неизвестным причинам документы были возвращены и находятся сейчас в архиве АН Украины в папке с пометкой «Хранить пожизненно».

В 1952 в Киеве вышла монография «Малая электронная счетная машина» (С. А. Лебедев, Л. Н. Дашевский. Е. А. Шкабара), первый учебник для советских программистов, одним из трех соавторов которой была Е. А. Шкабара.

После завершения работы над МЭСМ Екатерина Алексеевна приняла участие в создании ЭВМ «Киев». Разработка ЭВМ «Киев» началась в 1954 г., когда лаборатория С. А. Лебедева перешла в состав Института математики АН УССР . Непосредственным инициатором проведения разработки был Б. В. Гнеденко , в то время - директор Института математики АН УССР. На заключительных этапах, с 1956 год после его назначения руководителем лаборатории, руководство проектом осуществлял В. М. Глушков .

В 1957 лаборатория была преобразована в Вычислительный центр АН УССР, а в 1961- в Институт кибернетики , директором которого стал В. М. Глушков.

В 1960 году Екатерина Алексеевна встречалась с создателем основ кибернетики американским ученым Норбертом Винером , который побывал тогда в Киеве, на родине первого европейского компьютера.

В Институте кибернетики К. А. Шкабара начала работать с известным хирургом Николаем Михайловичем Амосовым . Вместе они создали действующую модель кибернетической машины для постановки диагноза заболеваний сердца. Эта машина демонстрировалась на ВДНХ СССР.

Н. М. Амосов о Е. А. Шкабара:

Помню, как на нашей сцене появился новый персонаж с очень серьезными последствиями - Екатерина Алексеевна Шкабара. От неё началась моя кибернетика: она просветила, дала книжку Эшбы, потом Винера, познакомила с академиком В. М. Глушковым. Очень мудрая женщина. Но лидер. <...> Однако именно она создала для меня отдел биокибернетики в составе Института кибернетики ».

В 1961-1969 Екатерина Алексеевна работала старшим научным сотрудником Института физиологии АН УССР , возглавляла лабораторию физиологической кибернетики. Под её руководством были созданы программы для постановки диагноза на ЭВМ «Киев». Было разработано устройство ввода в этот компьютер физиологических характеристик и программы их анализа. С диагностической целью проводился анализ электрокардиограмм, энцефалограммы, а также импульсной активности нейронов.

Творчество Е.А. Шкабара включает более 70 научных трудов, около половины из которых написаны во время работы в Институте физиологии.

С 1969 года вышла на пенсию.

Награда:

25 декабря 1991 состоялось совместное заседание ученых советов Института кибернетики им. В. М. Глушкова, Института математики, Института ядерных исследований, Института электродинамики, Института проблем моделирования в энергетике НАН Украины, посвященное 40-летию введения а эксплуатацию первой в Европе отечественной ЭВМ «МЭСМ». На этом заседании Президент НАН Украины Б. Е. Патон , отметив научный подвиг коллектива С. А. Лебедева, вручил премии НАН Украины им. С. А. Лебедева непосредственным создателям МЭСМ Авраменко В. М., Дашевскому Л.Н. и Шкабара Е. А.

К. А. Шкабара ушла из жизни 21 ноября 2002 г.

Воспоминание дочери Milana Lepetit 

9 мая 2021 

КТО ВАС НА ЭЛЬБЕ ОБНИМАЛ

Моя мама, Екатерина Алексеевна Шкабара, инженер-злектрик, впоследствии кандидат технических наук и один из основных создателей первого в континентальной Европе компьютера ЭВМ МЭСМ, заместитель Генерального контруктора машины С.А.Лебедева, – была в Берлине в мае 1945 года в командировке от АН УССР. Давали экспертные оценки электрических составляющих оборудования немецких заводов, которое снимали и вывозили к нам. До этого, наконец, через несколько лет войны, встретилась с папой, который дошел до Берлина в составе войск СА. Оба расписались на Рейхстаге. Любительские фото Берлина в мае 1945 года хранятся в нашем архиве. Но они не оцифрованы.

А еще ранее была знаменитая встреча на Эльбе с американскими войсками. Американцы были очень общительные, веселые и дружелюбные. Поскольку женщин там было не очень много, все американские парни стали ухаживать за моей мамой, которая от этого страшно стеснялась в присутствии папы, но американцы не обращали внимания, и все время, смеясь, непрерывно пели на искаженном русском языке дурными голосами знаменитую песню Катюша, при этом, улыбаясь, хитро глядели на мою маму, которую они звали Катя-Катюша и обнимали ее, она вырывалась. Папа не ревновал, он очень устал за войну. Энтузиазм и добродушие американцев были немного утомительными, но это был конец войны, и, как все они думали, впереди были отдых и счастье. Об американцах на Эльбе родители сохранили самые хорошие воспоминания.

Слова знаменитой Катюши, которую распевали во все горло американцы, написал Михаил Исаковский. Здесь я хочу привести его самое, возможно, легендарное военное стихотворение, которое я считаю скорее антисоветским, чем советским. Герой его – солдат, пришедший с фронта после Победы и не заставший в живых свою жену и семью. Он сидит на могиле жены, пьет горькую и просит у нее прощения. Финал страшный – солдат получил медаль за взятие города Будапешта, но зачем ему и его Прасковье чужой и неизвестный для них город Будапешт? То есть, это о цене победы, о сомнительности прохода Советской Армии по Европе. Хотя и до Берлина дошли… Да… Но Прасковью не вернуть…

Я шел к тебе четыре года,

Я три державы покорил!

А зачем покорил??? Мне кажется, это антивоенное стихотворение.

Это я одна вижу такой смысл в этом хрестоматийном стихотворении?

Итак.

Михаил Исаковский

Враги сожгли родную хату,

Сгубили всю его семью.

Куда ж теперь идти солдату,

Кому нести печаль свою?

Пошел солдат в глубоком горе

На перекресток двух дорог,

Нашел солдат в широком поле

Травой заросший бугорок.

Стоит солдат — и словно комья

Застряли в горле у него.

Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,

Героя — мужа своего.

Готовь для гостя угощенье,

Накрой в избе широкий стол, -

Свой день, свой праздник возвращенья

К тебе я праздновать пришел…»

Никто солдату не ответил,

Никто его не повстречал,

И только теплый летний ветер

Траву могильную качал.

Вздохнул солдат, ремень поправил,

Раскрыл мешок походный свой,

Бутылку горькую поставил

На серый камень гробовой.

«Не осуждай меня, Прасковья,

Что я пришел к тебе такой:

Хотел я выпить за здоровье,

А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья, подружки,

Но не сойтись вовеки нам…»

И пил солдат из медной кружки

Вино с печалью пополам.

Он пил — солдат, слуга народа,

И с болью в сердце говорил:

«Я шел к тебе четыре года,

Я три державы покорил…»

Хмелел солдат, слеза катилась,

Слеза несбывшихся надежд,

И на груди его светилась

Медаль за город Будапешт.

1945 г.

Ну, а на фото – мои мама и папа в 1946 году. Папа только что демобилизовался из армии, он еще в военной гимнастерке. Их демобилизованные носили еще очень долго после войны, как и шинели, не снимали, пока они не истлели.

1991 г.

Автобиография

“И вечный бой!

Покой нам только снится”

(А.Блок)

Мой отец – Шкабара Алексей Степанович – и моя мать – Папашика Татьяна Ивановна – познакомились в 1910 году в Киевском манеже, куда были заперты вместе со многими студентами, участвовавшими в сходке во время студенческих волнений в Киеве в связи со смертью Льва Толстого. В 1911 году они венчались во Владимирском соборе. Но мне не удалось родиться в Киеве, так как моя мать незадолго до этого события поехала к своим родителям в г.Хотин Бессарабской губернии, где я и родилась в декабре 1912 года.

Через некоторое время мы переехали в г. Житомир, куда получил назначение мой отец на должность губернского агронома земства. В 1914 году родился мой брат Сергей. Началась первая мировая война.Отец ушел на фронт. Потом -- гражданская война. Махновцев сменяли петлюровцы, потом немцы, поляки, буденновцы. Небольшой и тихий Житомир превратился в арену боевых действий. Перестрелка шла через наш дом. Мама прятала нас с братом в погреб, так как осколки снарядов иногда разбивали окна и летели в комнаты. В Житомире прошло мое детство. В 1925 году мы с отчимом переехали в Харьков, а отец поехал в Киев, где много лет проработал заведующим кафедрой луговодства Киевского мелиоративного института и руководил работой опытной луговой станции в селе Казаровичи, вблизи Киева.

В Харькове я окончила школу-семилетку (такие были тогда в Украине), поступила в электротехнический техникум, а затем в 1931 году в Харьковский электротехнический институт (ХЭТИ). Через год туда же поступил мой брат. Мой выбор техникума и института был неслучаен: еще в шестом классе в анкете на вопрос о том, кем я хочу быть, я твердо написала: “Инженером-электротехником”.

В Харькове прошла моя молодость, полная радости и страданий. В 1932 году я вышла замуж за своего соученика по техникуму. Жили с мамой и отчимом, было молодое счастье, я ждала ребенка. И тут грянул гром: однажды ночью в декабре 1933 года к нам приехали трое в черной машине, перевернули все в доме, арестовали отчима и увезли. На другой день арестовали в Киеве отца. Через неделю исчезла мама – пошла с карточками за хлебом и не вернулась. Мне было 20 лет, брату не было и 19-ти, моему мужу – 23 года. Через две недели меня и брата вызвал директор ХЭТИ и сказал, что детям “врагов народа” не место в советском вузе.

Мы голодали, т.к. поступить на работу с таким клеймом было невозможно. Вся моя работа заключалась в том, чтобы ходить на толкучку продавать последние вещи и ходить в НКВД, носить передачи и добиваться приема у следователя, часами стоять в бесконечных очередях таких же как я – у кого родные оказались за решеткой.

В 1933-34 гг. было большое дело: “вредительство агрономов” (отец и отчим были агрономами). Ведь надо же было найти виноватых в голодоморе на Украине в 1933-34гг.

В 1934 г. родился ребенок с тяжелым и, как потом выяснилось, неизлечимым поражением нервной системы. Не знаю, чем бы это всё кончилось, если бы брату не посоветовали поехать в Москву. Там он попал к М.И.Ульяновой. Нас восстановили в институте, брат устроился на работу (учился вечером).

Маму через несколько месяцев выпустили. Отец вернулся в 1936 г. и начал работать опять на опытной станции в Казаровичах.

В 1938 году я окончила ХЭТИ по специальности автоматическое управление станками и поехала на Урал в г.Верхняя Салда вблизи Нижнего Тагила (куда раньше уже был направлен на работу мой муж).

В Салде был поселок где только что закончилось сооружение большого завода, построеннного специально для изготовления железных конструкций для предполагаемого строительства в Москве Дворца Советов. Все оборудование было американское, американцы же руководили монтажем очень дорогой и современной техники со сложной релейной автоматикой.

Меня назначили зам.нач.электроцеха по эксплуатации автоматических устройств управления основного оборудования завода: гигантских дыропробивных прессов. Все конструкции Дворца Советов были клепанными, сварка тогда ещё не была так распространена как сейчас. Американцы уехали. Помню мои страдания над английским текстом инструкций и схем управления прессами. Автоматика начала давать сбои, а в институте мы учили только немецкий. Кое – как я с этим справилась, прессы заработали нормально. Главный технолог завода П.К.Фролов, который писал книгу о работе и наладке этих заморских чудищ (один пресс занимал около 60 кв.м. площади цеха) и попросил меня написать главу о наладке электротехнических схем управления прессов. Это была для меня первая серьезная проверка моей профессиональной пригодности к работе со схемами электрической автоматики.

Что же было дальше… Дальше была война. Строительство Дворца Советов прекратилось. Завод перепрофилировали. Американское оборудование исчезло, так же как и сотни тысяч рублей, потраченных не него. Муж ушел добровольцем на фронт. Я с мамой и больным ребенком оказалась в Нижнем Тагиле на снарядном заводе № 63. В КБ заведовала физико-технической лабораторией в функцию которой входила проверка прочности оболочек снарядов новыми магнитными методами (без разрушения оболочки), предложенными докторами физ.мат. наук Уральского филиала АН СССР С.В.Вонсовским и Я.С.Щуром. Они руководили внедрением этих методов в производство и подолгу жили в Нижнем Тагиле.

В лаборатории создавали опытный образец прибора, который потом проверяли в цехах на потоке. Завод был старый, ещё Демидовский, в цехах было тесно и темно. Мы с Вонсовским и двумя лаборантами проводили там дни и ночи, колдовали над магнитным контрольным устройством. Устройство было принято военпредами и представителями наркомата Боеприпасов. Началась круглосуточная его эксплуатация. В 1943 году я поступила в кандидаты КПСС.

С.В.Вонсовскому, ставшему потом академиком, председателем Уральского филиала АН СССР, было тогда только 32 года, но он был уже известным ученым в области ферромагнетизма. Интеллигент а пятом поколении, влюбленный в Тютчева и Скрябина, очень скромный, мягкий и даже застенчивый, он работал почти круглосуточно (прибор был очень нужен – он ускорял выход снарядов на фронт).

Через год совместной работы С.В.Вонсовский посоветовал мне поступать в заочную аспирантуру в Свердловский институт Металлофизики АН СССР. Время было трудное, физику в ХЭТИ проходили не на уровне Университета – но он настоял, помог мне подготовиться к вступительному экзамену в аспирантуру по физике. В 1943 году в Свердловске я сдала все экзамены и поступила в заочную аспирантуру. Это он вдохнул в мою душу стремление к научной работе. С.В.Вонсовскому, первому встреченному в моей жизни настоящему большому ученому и прекрасному человеку я обязана тем, что стала научным работником.

Здоровье моего сына ухудшалось, он нуждался в квалифицированной консультации врачей и лечении. В конце войны мы переехали в Киев, где жила сестра отца.

Я перевелась в аспирантуру Киевского института Энергетики АН УССР, где работали мои старые знакомые по ХЭТИ: Л.В.Цукерник, А.Н.Милях, Е.В.Хрущева, В.А.Каменева. Тут мне опять повезло: в начале 1946 года приехал в Киев и стал директором института и моим научным руководителем несравненный С.А.Лебедев. После защиты диссертации в 1948 году он

предложил мне работу над МЭСМ. Для меня он продолжил то, что начал С.В.Вонсовский – научная работа стала моей жизнью.

Наверное поэтому в тяжелые послевоенные годы (муж был в составе советских войск в Германии), живя с семьей в восьмиметровой комнате полуразрушенного деревянного очень старого дома, смогла я защитить диссертацию. Днем и ночью работать над первой отечественной ЭВМ МЭСМ, быть парторгом лаборатории С.А.Лебедева, который предложил партгруппе мою кандидатуру на этот пост. Эти дни напряженной работы, озаренные счастьем творческого труда с С.А.Лебедевым не забуду никогда.

После окончания работы над МЭСМ и успешной её эксплуатации я участвовала в создании ЭВМ “Киев”. В этот период в 1953 году получила я очень горький и оскорбительный удар: меня исключали из партии, заменив в последний момент исключение на строгий выговор. Снова, через 30 лет я стала дочерью “врага народа”, репрессированного в 1933 году. Вспомнили, что в 1933 году меня исключали из ХЭТИ. Моя работа в течении 15 лет на военном заводе и в засекреченной лаборатории, оформление на эту работу, то, что я была парторгом лаборатории, доклады, которые я безотказно делала по поручению партбюро Института Электротехники – всё было зачёркнуто – я была только “дочерью врага народа” ( а сам “враг” уже давно работал научным сотрудником Казаровичской опытной станции). Самое обидное было то, что никто из моих товарищей, сослуживцев не сказал: “но ведь она не только “дочь врага”, она сама честно работала все эти годы”. Плачу я очень редко, но тогда, идя вечером домой с собрания я плакала – было очень горько. Увы – это было не последнее в моей жизни “ испытание на прочность”.

В этом же 1953 г. у меня родилась дочь. Я очень боялась того, что у нее, как и у старшего сына может сказаться врожденная патология нервной системы.

В 1957 г. лаборатория С.А.Лебедева была преобразована в Вычислительный центр, а в 1961 г. в Институт кибернетики, директором которого стал В.М.Глушков, талантливый ученый с необыкновенной памятью и эрудицией. Он обладал способностью убеждать слушателей в вещах самых невероятных. Очень тщеславный и властолюбивый, он сметал всё и всех на своём пути к славе. Мы разошлись с ним в ответах на детский вопрос: “Что такое хорошо, а что такое плохо?”, и я была вынуждена покинуть коллектив, в котором проработала более 10 лет.

Я бы совсем пришла в отчаяние, если бы на моём пути не появился Н.М.Амосов, с которым мы проработали несколько лет над проблемами физиологической и медицинской кибернетики. Человек с обостренным чувством нового и желанием жить и работать (и живущий и работающий) по новому, с ярким самобытным характером, талантливый и необыкновенно трудоспособный – Амосов всю жизнь занимается самоусовершенствованием и воспитывает это в своих учениках. Ни себе ни другим он не прощает ошибок и слабостей. Работать с ним было интересно, хотя и трудно. Мы с ним создали действующую модель кибернетической машины для постановки диагноза заболеваний сердца. Она демонстрировалась на Выставке Достижений Народного Хозяйства.

В лаборатории физиологической кибернетики Института физиологии АН УССР, которой я руководила с 1960 г. были созданы программы для постановки диагноза, работавшие с ЭВМ “Киев”; устройство ввода в эту машину физиологических характеристик и программы анализа их на ней. С диагностической целью производился анализ электрокардиограмм, энцефалограмм, а также импульсной активности нейронов. Что же ещё… Имею более 70-ти научных публикаций.

Я прожила счастливую жизнь. У меня была мать умная и чуткая, отдавшая мне всю свою жизнь, муж – близкий и любящий человек, с которым мы прожили 50 лет.

У меня были хорошие и верные друзья. С ними мы много десятилетий сохраняли отношения близкой и доверительной дружбы.

Оглядываясь на пройденный путь я думаю, что мне повезло в жизни: я работала на интересной, увлекающей меня работе, я встречала и училась у очень хороших и талантливых людей, которые помогли мне найти своё место в жизни: С.В.Вонсовского, С.А.Лебедева, Н.М.Амосова, жизни и творчеству которых очень созвучно стихотворение Г.Ибсена:

“Жизнь – это снова и снова

С троллями смертный бой,

Творить – это суд суровый

Суд над самим собой”.

25/VI-91г. Е.Шкабара.