Владислав Божедай: Карамельная сказка от Роберта Дилтса, основателя НЛП проникла раковыми метастазами в огромное количество пабликов психологов

Карамельная сказка от Роберта Дилтса, основателя НЛП проникла раковыми метастазами в огромное количество пабликов психологов .

Начну химиотерапию . Анализируемый текст ниже.

1️⃣ Ни один человек, который "поборол свои ограничивающие убеждения", так и не отрастил себе даже фалангу пальца, а вот от рака силой мысли «вылечились» уже тысячи .Хотя таое чудодейственное «отращение» было бы куда более убедительнее, чем рассказы про "силу мысли" против рака. Рак — это физическое заболевание с биологическими причинами. Психологическое состояние может оказывать влияние на переносимость терапии, уровень стресса и гормонов, а также на общее качество жизни, но оно не способно остановить рост опухоли без медицинского вмешательства. Думать иначе — всё равно что верить, будто при сильном желании можно не заболеть сахарным диабетом.

2️⃣ То, что кто-то выжил после онкологии — не доказательство эффективности НЛП, а скорее исключение, удача или заслуга медицины. Но исключения почему-то всегда подаются как правило. Клинически зафиксированные спонтанные ремиссии крайне редки и плохо исследованы. Их нельзя подать как подтверждение эффективности какого-либо метода они не воспроизводимы и не предсказуемы.

Истории выздоровлений без доказательной базы работают как "онкологический фольклор". Это утешительные нарративы, создающие ложную надежду и отвлекают реальных способов лечения, больные раком тратят драгоценное время на это хреНЛП, а значит орухоль растет и уменьшаются шансы на выздоровление. 

Самообман — это, конечно, мощный инструмент. Особенно когда нужно обойтись без доказательств и сделать вид, что вера лечит. Только вот от гангрены, похоже, пока всё ещё не помогает.

3️⃣Идея о «вирусах сознания» — это красивая метафора, но не клинический диагноз.

Переоценка «мотивационной работы» опасна. Она приводит к перекладыванию ответственности на больного: если не выздоровел — сам виноват, не захотел, остался в «ограничениях». Это не помощь, а форма психологического давления. 

«Вылечился, потому что поверил» — недоказуемая корреляция, нередко приводящая к обвинению пациента в «психологической неправильности» в случае ухудшения.

Фраза: «Подай пример своей дочери!» — мощный эмоциональный ход, но он давит на чувство вины, а не дает надежду. Использовать любовь как мотивацию к выздоровлению — тонкая манипуляция, в некоторых случаях вредная. Пациент имеет право на слабость, отказ и усталость. Он не обязан «воодушевлять» других своим страданием.

Аргумент "выздоравливай, чтобы дети тоже могли выздоравливать" — это манипуляция через вину, а не поддержка.

👉 Но рассказ трогательный. Как и положено хорошей сказке, в которой рак пугается мотивационной беседы и сдаётся.

«Мать известного психолога Роберта Дилтса в 1978 году заболела раком груди. Ее лечили, но результата не было. В 1982 году Патрисию Дилтс выписали домой на четвертой стадии заболевания. Роберт решил: раз уж он сумел оказать помощь стольким посторонним людям, своим клиентам, почему он не может попытаться помочь собственной матери? 

Дилтс буквально заперся с матерью в доме на несколько дней и в процессе работы сделал одно из важнейших открытий в психологии. Он обнаружил причины, по которым люди сами не позволяют себе изменить свою жизнь к лучшему. Дилтс назвал это «ограничивающими убеждениями», или «вирусами сознания». Их оказалось три. 

Даже рак четвертной степени у мамы можно использовать для рекламы своего волшебного метода?

Карамель выжимающая слезу.

«Сынок, – сказала Патрисия Дилтс. – Я понимаю, что ты очень ко мне привязан и не хочешь, чтобы я умерла. Но никто и никогда не вылечивался от рака 4-й стадии, тем более врачи сказали, что ничего уже сделать нельзя». 

Это – первое ограничивающее убеждение, которое Дилтс назвал «безнадежность». Раз никто и никогда чего-то не смог, то и я не смогу. Есть варианты: «Ни одна женщина этого не может», «Никто не в этой стране так не может», «Ни один наш пенсионер…» и так далее. Но Дилтс ни был бы гениальным психологом, если бы не догадался, и довольно быстро, как можно справиться с безнадежностью: надо найти исключения. Он принес матери вырезки из газет, выписки из медицинских журналов, записи телепередач о людях, которые излечились от тяжелых болезней неожиданно и необъяснимо для врачей. Такие случаи действительно есть, и они описаны. 

Но дальше дело застопорилось: Дилтс столкнулся со вторым типом «вируса сознания» – беспомощностью. «Да, конечно, – сказала его мать, – такие люди есть. Но они – особенные, это исключения. Я не такая: я обычная, старая, слабая и больная женщина. Я не смогу то, что получилось у них, у меня нет на это ресурсов». 

Но и это оказалось возможным преодолеть: Роберт Дилтс, который считал, что у любого человека есть неограниченный ресурс, напомнил матери, как когда-то давно их семья жила бедно и впроголодь, но она всегда находила выход из ситуаций, казавшихся безвыходными, по принципу «глаза боятся, а руки делают». Когда Патрисия Дилтс вспомнила один за другим эти эпизоды, она приободрилась, и ей стало лучше. Но ненадолго. 

На их пути возникло последнее препятствие – третье и самое неочевидное ограничивающее убеждение. Дилтс назвал его никчемностью. 

Его мать долго отказывалась говорить об этом, но, наконец, сказала: 

–Ты помнишь свою бабушку, мою мать? 

– Да, помню. 

– А помнишь, от чего она умерла? 

– От рака груди. 

– А ее сестра, моя тетя, от чего умерла она? 

– От рака пищевода, кажется. 

– Я очень любила и свою мать, и тетю. Я ничем не лучше их. Если они умерли от рака, почему же я должна поправиться? 

Дилтс обнаружил, что преданность семье, родителям и старшим родственникам – хорошая, в общем, черта – может сыграть с человеком злую шутку. Для его матери выздороветь в ситуации, в которой ее собственная мать умерла, было равносильно предательству. Раз так жили наши предки, а мы их любим, значит, так будем жить и мы. Короче, «никогда не жили хорошо, нечего и начинать». Знакомо? 

Преодолеть это препятствие было труднее всего. Но Роберт Дилтс догадался, как это сделать, и теперь мы тоже можем воспользоваться его открытием. 

– Подумай хорошенько, – сказал он матери. – А хочешь ли ты, чтобы моя сестра, твоя дочь, если она вдруг когда-нибудь заболеет раком, сказала: «Раз моя мать умерла от этого, то я тоже должна умереть, ведь я так ее люблю?» 

– Что ты такое говоришь! – возмутилась Патрисия Дилтс. 

– Ну так подай ей хороший пример. Если ты сейчас решишь поправиться, то и она, заболев, скажет себе: «Моя мать сумела выздороветь, и я сумею». 

Ресурс для преодоления никчемности лежит в будущем. Дети копируют своих родителей. Если сейчас мы не найдем новую модель поведения, которая позволит нам прожить еще 25 лет с удовольствием и пользой для себя и для других, а сядем на лавочки доживать и жаловаться на жизнь, демонстрируя следующему поколению безнадежность, беспомощность и никчемность, то и наши дети, которые нас очень любят, в 50 скажут себе: «Мы ничуть не лучше наших отцов, которые в 50 стали стариками». 

А что до матери Роберта Дилтса, то она, конечно, все равно умерла. Спустя много лет и совсем от другого. 

 Ксения Чурмантеева»

Автор анализа Владислав Божедай