Вот и подошел к концу двести двадцать восьмой день войны. Альфред Кох
Вот и подошел к концу двести двадцать восьмой день войны. Мое путешествие заканчивается и я уже на "Большой земле", где есть нормальный интернет и я теперь буду писать посты как и раньше - каждый день.
Я еще в Новом Свете, здесь вечер 9 октября, и сегодня Боре Немцову исполнилось бы 63 года. Что можно добавить ко всему тому, что уже про него написано? Да ничего... Все сказано и про честность, и про открытость, и про то, что все правильно говорил и все предсказал.
Можно, конечно, ударится в воспоминания и рассказать несколько трогательных эпизодов из нашей с ним дружбы и, тем самым, как бы и себя поставить рядом с великими. Вот, мол, с кем я был на дружеской ноге!
Но все это уже не нужно. Все сказано. А все изреченное - есть ложь... И чем дальше уходит в прошлое дата его смерти, тем бронзовее и гранитнее становится его образ. И таким он и войдет в учебники.
И дети будут отдавать салют, и называть себя его верными учениками и члены Всероссийского Немцовского Демократического Союза Молодежи (ВНДСМ) будут проводить собрания ячеек и чехвостить своих членов за аморальное поведение...
И как придумали панфиловцев, так и придумают Немцова, которого никогда не существовало в реальности. И новый Мединский, лет через тридцать, будет брать у меня, девяностолетнего старика, интервью, и будет цензурировать мои рассказы о Немцове, потому, что старик (то бишь - я) совсем сбрендил, несет какую-то околесицу, а нам нужны положительные примеры, чтобы воспитывать нашу молодежь в патриотическом духе и т.д.
И исчезнет реальный, добрый и незлобливый Боря, раздолбай и любимец женщин, жуткий эгоист и рубаха-парень. С которым хоть сейчас в разведку. Который не продаст и ничего не скроит. И с которым всегда просто и ясно. И нет никаких вторых и третьих днов и фиг в кармане.
А появится незнакомый мне титан мысли и отец русской демократии, которого я не знал и перед которым буду трепетать, как когда-то в детстве, трепетал перед Лениным...
Но все это случится. Так написано в древних книгах. И всегда так было. И по другому не будет. Потому, что Путин скоро падет. Потому, что снова мы будем строить другую Россию. Новую, честную и добрую. Как Боря Немцов. И молодежи будут нужны положительные примеры. И образцы. И значит уже мертвому Боре уготована такая нелегкая судьба: быть памятником.
А тот Боря, которого я помню, останется при мне. И еще в душе у пары десятков других людей примерно моего возраста. Чуть постарше, как Олег Сысуев, или чуть помладше, как Илья Яшин... И этот Боря будет нужен только нам. И больше - никому. А когда мы умрем, то и умрет с нами и этот его образ. Останется лишь гранитный истукан, воздвигнутый новыми мединскими, чье сучье племя не выведется никогда, как крысы.
Так устроена жизнь. И я знаю, что так она устроена. И я смотрю на это спокойно. Так бывает всегда, когда умирает человек. Разница лишь в том, что от некоторых, после того, как уходят люди, которые их знали, остается гранитный истукан, а от других - не остается ничего... И я, честно говоря, даже не знаю: какой из этих двух вариантов лучше.
Когда Борю убили, то мне наперебой взялись звонить тогда еще мне знакомые обитатели кремлевских коридоров и некоторые, вхожие туда олигархи и наперебой начали убеждать меня в том, что Путин тут не при чем, что он сам в ярости и что все это самодеятельность Кадырова, который в виду своей дикости, предположил, что Путину будет приятно получить от него в подарок голову своего врага.
А другие мучили меня вопросом: почему именно Немцов? Разве он главный лидер оппозиции? Разве у него есть перспектива по сравнению, например, с Навальным? Почему именно он?
А вот прошло семь лет и все как-то само собой прояснилось. Ясно, что это был приказ Путина. И очевидно, что это был очень правильный выбор - убить именно Немцова. И если раньше я тратил тонны своего красноречия, чтобы попытаться (как правило - тщетно) убедить в этом своих собеседников, то теперь с этим никто и не спорит, настольно это очевидно...
Это настолько очевидно, как и то, что будь он сейчас жив, он бы безусловно был бы на стороне Украины. Он бы не дал себя посадить и тем самым - заткнуть себе рот. Он был бы в Киеве и оттуда бы вел свою антипутинскую пропаганду. Как Томас Манн из Лондона и Марлен Дитрих и Нью-Йорка. И его бы услышали. И в России и на Западе.
Пока он был жив, он всегда был за Украину и против путинских планов задушить ее свободу. Против аннексии Крыма. Против войны в Донбассе. В том числе поэтому его и убили.
И сегодня когда ВСУ побеждает врага, когда взлетел на воздух Крымский мост, когда Путин стал жалок и смешон в своем бункерном ужасе от реальной жизни, которая настойчиво постучала в его двери, я как в магическом кристалле вижу то время когда другой мост назовут Немцовским. И поставят там памятник. Такой же как на его могиле: то есть просто выбьют на парапете его имя.
И я верю, что наступит время, когда я смогу приехать и положить там цветы. Вместе с Ильюхой Яшиным. Который слава богу жив. Но, как известно, сидит в тюрьме за то, что явно и открыто выступил против путинской войны с Украиной. И войну назвал войной.
Но для того, чтобы Россия, как мечтал Боря, стала наконец свободной, ее еще нужно победить. И сколько это возьмет времени и скольких жертв еще потребует - не знает никто.
Но наше дело правое. Враг будет разбит, победа будет за нами.
Слава Украине!
